Форум » ACMADR » "Год из жизни" » Ответить
"Год из жизни"
SGT Fritz: На вьетнамворе чувак Marlboro заморачивается не по-детски и переводит ОЧЕНЬ информативную книгу. Копирую сюда его перевод. Все права ессно за ним. Hi, Gents! Предлагаю вниманию уважаемого Сообщества перевод из книги James R. Ebert "A Life in a Year" (The American Infantryman in Vietnam). Сам прочитал до конца эту книгу недавно, по-моему, одно из лучших документально-публицистических произведений на эту тему. Особенно радует структурированность книги: начиная с Призыва, через Курс Молодого Бойца, Прибытие и заканчивая Путь Домой. В книге приведены цитаты из бесед с ветеранами, что придает книге особенную документальность В связи с большим объемом (450 страниц) произведения вынужден делать не построчный, а смысловой перевод. Итак ПРИЗЫВ (часть 1) 25 Апреля 1966 Дорогие Родители, Нам пришлось работать в прошлую субботу, поэтому мы остались в Джейнсвилле на выходные. Нам хорошо заплатили за прошлую неделю. Я получил 132,50 Доллара. Сегодня я собираюсь пойти в банк и положить на счет 100 долларов. Тогда у меня в банке будет больше 400 долларов. Я хотел бы чтобы меня призвали в армию как можно скорее. Я хочу попасть туда и покончить с этим вопросом. Я по прежнему навешиваю двери на заводе, и мне эта работа начинает нравиться. Мы с Чаком поедем на Блэк Ривер на этих выходных. Я поговорю с ним чтобы остановиться на нашей ферме. Ваш младший, Лен В Октябре 1966 года по «просьбе друзей и соседей», Леонард Датчер и еще тридцать тысяч американских юношей в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, попали под призыв в вооруженные силы в результате эскалации вовлечения США в Войну во Вьетнаме. Из одиннадцати миллионов американцев, носивших военную форму в годы Войны во Вьетнаме, только четверть служила в Юго-Восточной Азии. Из 2,8 миллионов служивших там, менее 10 процентов оказались в частях линейной пехоты, которая непосредственно воевала с противником. Но на их плечи и спины лег основной груз войны, не затронув их сверстников, даже и носивших военную форму. Именно им пришлось больше всех умирать и страдать от ран. 83 процента всех потерь американцев во Вьетнаме пришлось на боевые пехотные операции. В течение обычного двенадцатимесячного срока службы, пехотинец имел 3-х процентный шанс погибнуть, 10-ти процентный шанс получить серьезное ранение и 25-ти процентный шанс заслужить Пурпурное Сердце. Как и во всех предыдущих войнах, так и во Вьетнаме, пехотинцев оценивают как наиболее горькую цену войны, и о чем всегда забывают, когда пишут храбрые статьи. Как и в прошлых войнах, молодой человек, который становился пехотинцем, приходил в основном из промышленных центров и сельских районов, где люди поколениями живут по соседству и получают почасовую оплату. Они были сыновьями и племянниками ветеранов. В старших классах они занимались спортом. Часто они были представителями меньшинств, и гораздо чаще они были выходцами из бедных семей. Когда рекрутеры вешали плакаты на почте или приходили в школы, эти ребята записывались в армию. Это было их традицией. Их растили патриотами, верящими в американские идеалы. Как отмечал социолог Чарльз Москос, солдат должен иметь непоколебимую уверенность в значимость социальной системы, за которую он воюет. Несмотря на то, что их вера в превосходство их страны уменьшалась к концу войны, они были воспитаны в уверенности в том, что Москос охарактеризовал как «законность и превосходство американского образа жизни». Они видели мир, разделенный на плохих и хороших парней, и оставили право своему правительству решать, кто есть кто. Восемнадцатилетний юноша придает мало значения большому миру. Его больше интересуют его друзья, их машины и планы на субботний вечер. Они воспринимали военную службу, если не как что-то захватывающее, то уж по меньшей мере почетное дело. Но, что было наиболее болезненным для большинства тех, кто носил военную форму во Вьетнаме, это осознание того, что они могут там и погибнуть. Как и солдаты, воевавшие во Второй Мировой Войне, которых наблюдал С.Л.А. Маршалл, так и те, кто сражался во Вьетнаме были «тем, кем их сделали их дома, их религия, их школа, их моральные принципы и идеалы». Вооруженные силы во Вьетнаме отразили все движения, возникшие в 60х годах: борьбу за гражданские права, молодежные протесты и немаловажную наркокультуру. Нейл Шихан писал про американского солдата в 1969 году: «Он шел в бой с разочарованием и чувствительностью своего поколения». Но если американский солдат и приобрел «чувствительность своего поколения», то наиболее вероятно, что это произошло после того, как он попал на военную службу. Когда девятнадцатилетний Джеймс Райзор в октябре 1965 добровольно пошел в армию, он много знал о жизни в Западной Филадельфии, но практически ничего о Вьетнаме. Вообще никто не знал много о Вьетнаме. Как Райзор признается: «Сказать по правде я не смотрел новости. Я лучше бы посмотрел сериалы типа «Молодожены» или «Пусть это сделает Бивер». Я просто не думал о том, что происходит во Вьетнаме.» Для Дональда Путнама война тоже не была чем-то важным, по крайней мере до того, как он попал в армию в 1968 году. Три года кровавой бойни и его личная незащищенность перед призывом на самом пике войны не производили на него ни малейшего впечатления. Он сомневался, что вообще знал, где находиться этот Вьетнам. Он не волновался, и после всего вспоминал: «Мне было восемнадцать лет, я только что закончил школу и я классно проводил время. Там, где я работал мне платили хорошие бабки, а призыв был тем, о чем ты всегда думаешь. Но ты не думаешь о Вьетнаме. Все, что я видел это было немного стрельбы в новостях. Слушай, ну кто, черт возьми, смотрит новости в восемнадцать лет? Тебе больше хочется пойти потусоваться и клево повести время». Год спустя в июне 1969 Дэн Крейбель стал переживать, когда он получил повестку. Он вспоминает, что «к этому моменту все были отрицательно настроены по отношению к войне. При том, что мнение нации было «нам надо убираться оттуда», у попавших во Вьетнам солдат возникало чувство двойственности и недопонимания.» Однако, Крейбель учился в колледже, и там часто студенты обсуждали войну. Большинство молодых людей не могли представить себя участниками этой драмы, реальность которой для них была такой же, как и другие мировые события. Они не обсуждали войну, предпочитая не думать о ней вообще. Для многих осознание реальности войны пришло, когда они стали участвовать в похоронах своих одноклассников, погибших во Вьетнаме. Выпускники школ, как правило, недостаточно мудры или опытно, чтобы понять цену своих жизней и их скоротечность. Война, это такое понятие, которое можно осознать только в действительности, и это осознание практически невозможно передать тем, у кого нет эквивалентного опыта. Фил Ягер, пошедший добровольцем в Морскую Пехоту в 1966 году, вспоминал, что «я не думаю, что у меня было интеллектуальной зрелости, чтобы действительно тратить много времени и думать об этом.» К тому же, расстояние на котором шла война и собственные жизни, были относительными понятиями, которые могли объединиться вместе волей наиболее непредсказуемых обстоятельств. Для многих, кому предстояло там служить, Вьетнам вдруг стал намного близким и отчетливым, чем они когда-либо могли себе представить. Война станет главным событием их жизней. Военная служба привлекает молодых людей в военное и в мирное время, как по личным, так и по патриотическим соображениям. Большинство попавших на службу во Вьетнаме пошли в армию добровольно. Некоторым хотелось поучаствовать в боевых действиях, другие шли прямо с противоположной целью. Но где-то посредине между этими полюсами находились такие личные причины, которые привлекли более восьми миллионов американцев пойти добровольцами в вооруженные силы во время Войны во Вьетнаме. Некоторых привлекал дух приключений и путешествий. Кто-то видел в службе в армии дорогу социального и материального роста. Представителей всех меньшинств и бедного населения привлекала возможность бесплатного образования и освоения технических специальностей. Для остальных, армия учила дисциплине и порядку. Для тех, кто добровольно пошел служить в армию до лета 1965 года, Вьетнам не был проблемой. И причины, по которым эти молодые люди пошли служить, были причинами мирного времени. Соответственно, большинство прибывших во Вьетнам в 1965 году солдат и сержантов, были добровольцами. В 1965 году из 1’199’784 солдат, меньше трети (395’292) были призывниками. Прибывшие первыми во Вьетнам подразделения состояли из профессиональных, высоко мотивированных, оптимистично настроенных солдат, уверенных в законности своей миссии. Качество десятков тысяч тех, кто пришел за ними в последующие годы, могло быть равно качеству солдат из «первого эшелона», но никогда не превышало его. Герри Баркер, был одним их ранних добровольцев, кому казалось, что они стремятся на военную службу. Его отец был кадровым офицером, Герри рос в военном окружении, семья часто переезжала с места на место. Окончив школу, он поступил в колледж при Ричмондском Политехническом Институте, бросил учебу и уехал в Калифорнийские горы и в долину Йосемити заниматься альпинизмом. Обстоятельства вынудили Баркера в 1962 году переехать в Сан-Франциско, где он доставлял товары на пикапе. Как он вспоминал «меня укусила какая-то муха и решил попробовать чего-нибудь новенькой». Он пошел в армию и после пехотной подготовки и прыжковой школы он попал в 82-ю Воздушно-Десантную Дивизию. Ему это нравилось. Военная служба была формой социального пособия для бедных и представителей расовых меньшинств, неким механизмом, с помощью которого они могли изменить свою жизнь. Но это был не звездный шанс, который давала военная служба бедным и цветному населению, причиной тому, что они шли в армию, было отсутствие возможностей трудоустройства и обучения на гражданке. Причины, побудившие Вилли Вильямса пойти добровольцем в армию в 1962 году, были типичны для многих молодых негров. Вильямс вспоминает: «Я вырос в большой семье без отца. Для меня армия была лучшим решением, потому, что я нигде не мог найти работу. Я пошел служить, чтобы в будущем помогать моей сестре деньгами, чтобы она могла окончить школу.» Американские индейцы, воспитанные в традициях доблести и чести воинов, внесли значительный вклад в ряды американских боевых частей. Но для них, так же как и для негров, условия экономического неравенства, предвзятости и ограниченных возможностей трудоустройства, вынуждали идти на военную службу. Роберт Эмери, индеец из Валентина, штат Небраска, не был исключением. «Это была борьба за выживание. 1960 году у моего отца случился инфаркт, какое-то время он не мог работать, и моя мама вышла на работу. В 1965 оба моих брата пошли в армию, я тоже пошел за ними.» Для многих молодых людей армия давала шанс на лучшее будущее и обучения в соответствии GI Bill, по которому армия выделяла отслужившему солдату средства образование в колледже. Несмотря на то, что принято утверждать обратное, несправедливая диспропорция между теми, кто служил в боевых частях во Вьетнаме и теми, кто нет, базировалась в большей степени на социальных и экономических различиях, чем на расовых. К сожалению, меньшинства в Америке в большинстве своем были бедными и плохо образованными, что приводило их в боевые части, в отличие от их более богатых соседей. По результатам исследования, проведенного конгрессменом Алвином О’Конски в годы Войны во Вьетнаме в своем родном штате Висконсон, ни один из 100 призывников не вышел из семьи с годовым доходом более, чем пять тысяч долларов. Послевоенные армейские записи показывают, что у служившего в армии выпускника колледжа было только 42% возможности попасть во Вьетнам, не говоря о том, чтобы попасть в боевую часть. У тех, кто закончил школу, шанс попасть во Вьетнам составлял 64%, а у бросивших школу – 70%. По проведенному после войны в Чикаго исследованию, солдаты из семей из низким доходом в три раза чаще погибали во Вьетнаме, чем их сверстники из обеспеченных семей. В четыре раза чаще погибали те, у кого был низкий уровень образования. Генерал У. Уэстморленд указывал на то, что наибольший процент среди погибших во Вьетнаме по отношению к общему населению штата, откуда эти солдаты были призваны, составлял в штатах с наименьшим средним доходом. Наивысший этот процент был в Западной Вирджинии. Майкл Джексон лично подтверждает реальность экономического и образовательного неравенства, которые маскировали расовую неприязнь. С его точки зрения можно было безошибочно сказать, кто будем призван из его соседей: «Тот район Чикаго, где мы жили, был черным. Я знал многих, кого призвали после окончания школы, и многих кого призвали из колледжа, даже не дав его закончить. Я убежден, что неимущие были призваны в армию, а те, у кого были деньги, зная, что твориться во Вьетнаме, пошли служить в Национальную Гвардию, чтобы не попасть на войну.» Многие, в том числе и белые, шли добровольцами и ставили свою подпись, потому, что в их семьях не было денег на продолжение их образования. Эд Хобан, вырос в маленьком городке, был чемпионом по трем видам спорта, и его семья привыкла жить экономно. Его отец умер, когда Эд учился в первом классе, и Хобан вместе со своими шестью братьями и сестрами вырос на пособие. «Я был принят в частный колледж в Вестмаре, штат Йова. Колледж дал мне небольшую стипендию за мои спортивные успехи, но её не хватало на оплату учебы. Я был не уверен, что смогу продолжить учебу – денег в моей семье всегда не хватало. Как-то в Вестмаре я встретился у бассейна со своим другом, и он сказал мне, что записался в Морскую Пехоту. Я сказал: «Черт побери!». Я ушел из колледжа и записался добровольцем. Через 2 недели мне забрали. Вот так быстро! Я все время думал, могу ли я позволить себе учиться в колледже и ясно понял, что нет. По призывной лотерее у меня был 67 номер. И я решил, что если я не уйду из колледжа они меня по-любому достанут, так я их опережу. Вот, что меня заставило принять такое решение.» Военная служба всегда была местом, где молодой человек мог понять жизнь и приобрести самодисциплину. Для таких добровольная запись в армию не всегда означала истинную добровольность. Некоторых из таких так называемых добровольцев, явиться на призывной пункт заставляли магистрат или судья, который считал, что военная служба исправит асоциальных подростков и мелких правонарушителей. Вот, что вспоминает Брюс Робинсон из Ричланд Каунти, штат Висконсин, один из таких добровольцев: « Судья сказал, что мне, наверное, лучше пойти на несколько лет в армию и там охладить мой пыл, или не надолго сесть в Грин Бэй (тюрьма). Я участвовал во многих драках. Я думаю, что был буйным парнем. Меня часто дразнили из-за маленького роста. Я дрался, украл какую-то мелочь, ударил копа, и там и еще чего-то тут. В общем на срок набралось. Выбирать мне не приходилось. Судья сказал, что в армии для меня самое место, вот я и поехал в Ла Кросс вместе со своим корешем и там записался в армию. Для некоторых несчастных армия стала заменой их дому, потому, что у них его просто не было. Вернон Джарник Он ушел из дома в тринадцать лет, и кочевал с бригадой сборщиков бобов по Среднему Западу. В 1965 году, когда ему исполнилось семнадцать, он пошел в армию. «Я любил армию с самого начала. Мой дед и отец были в армии. Я играл в войну и смотрел фильмы. Армия была для меня самым реальным местом», - говорил Джарник. Джеймс Стэнтон записался добрвольцем в Морскую Пехоту в ноябре 1967 года, когда все остальные возможности были исчерпаны. Он вспоминал: «Мои родители разошлись, я сидел дома и мог делать все что захочу. Потом моя мать вышла замуж за моего дядю, и я не смог жить с ними. Я переехал к бабушке. Это не сработало. Так как у меня не было места, где жить я пошел в армию. Морпехи были единственными, кто был готов меня взять, так как у меня не было полного школьного образования.» Немалое число людей, уже проходивших воинскую службу до начала Войны во Вьетнаме, увидели в отправке американских пехотных частей в эту страну шанс послужить своей стране непосредственно участвуя в боевых действиях. Дух войны взывал к авантюризму многих людей, которые стали просить перевода в отправляемые во Вьетнам подразделения. До Джерри Баркера дошел слух, что в Форт Беннинг формируется 11я Воздушно-Штурмовая Дивизия, которую отправляют во Вьетнам, и туда ищут добровольцев. Искушение было слишком велико. Вьетнам был местом, где шли бои, и Баркер хотел получить свою порцию приключений. «Я думаю, что Домикана только раздразнила мой аппетит, потому, что там не было настоящих боев, когда я там был. Это было как поцеловать свою сестру. Я захотел попробовать еще раз, я думаю, что пошел туда только из-за жажды приключений, плохо понимая, что это значит. Я вырос среди них – я помню рассказы отца и его друзей про Вторую Мировую Войну и Корею. В 1965 я был ужасно наивен, но я всегда был тем, кто совал свою голову в пекло.» Наконец, Вьетнам был экзотической страной, и для некоторых, в том числе и для Джерри Северсона, песнью сирен был волнующий дух приключений. Джерри говорил, что он и еще трое его приятелей «были связаны дружбой и полны решимости пойти на эту войну. В это время, это было единственное место, где шла война, и мы должны были отправиться на неё. Мы могли отслужить весь свой срок в Форт Брэгге в Северной Каролине, но с моей точки зрения, мы этого делать были не должны. И мы попросили отправить нас во Вьетнам.» После того, как Вернон Джаник попал в армию, он никак не мог нарадоваться своей службе. Для него шанс повоевать во Вьетнаме был чем-то вроде несбыточной мечты. «Я уже не мог ждать. Я имею в виду, что я бы чувствовал себя в натуре обоссаным, если бы мне не удалось туда попасть. Я был молодым, ебнутым на всю голову и готов влезть в любое дело. На самом деле я был готов идти в десант, в Зеленые Береты, куда угодно. Но мне было всего семнадцать, а для десанта и Беретов был возрастной предел. Нужно было быть восемнадцать с половиной лет. Пехота была самым лучшим, что могло бы быть. Будьте уверены, я не мог дождаться, когда меня туда отправят.» Немало людей добровольно пошли в армию именно потому, что началась война, и они хотели на неё попасть. Как вспоминал Кеннет Коркоу: «Ответ на мой запоздалый вопрос почему мне хотелось узнать что такое война пришел слишком поздно, и урок был достаточно болезненным.» «Как и все мальчишки, я играл в ковбоев и индейцев, и я рос среди охотников. Когда мне было десять лет, я сам делал петарды. Мне нравилось взрывать. Я проучился пару лет в колледже, и как-то вернулся в общагу, а там по телевизору шли Huntley and Brinkley (вечерняя новостная программа NBC). Они дали редкие кадры про места типа Кон Тьен и Фу Бай. Эти картины казались очень волнующими. Я смотрел кучу фильмов с Джоном Вейном и читал комиксы про солдата Джо. У меня всегда было желание в живую увидеть, что такое настоящий бой, и я понимал, что в этом есть определенный риск. Это и подтолкнуло меня, я стал интересоваться Корпусом Морской Пехоты. Откровенно говоря, я никогда не говорил с теми, у кого был опыт войны. Я думал, что будет то, что я видел в фильмах с Джон Вейном. И я верил в это.» Добровольчество было заразное болезнью, по крайней мере, в начале войны. Вера в то, что Америка должна остановить распространение коммунизма и защитить молодую Республику Южного Вьетнама, была принята большинством солдат. Так как Вторая Мировая Война была войной их отцов, у них было чувство необходимости тоже что-то сделать, поучаствовать в чем-то важном. Это чувство и подвигло многих молодых людей одеть военную форму и принять участие в том, что они могли назвать «моей войной». И на протяжении всей войны, большинство служивших во Вьетнаме людей были добровольцами по собственному выбору или под влиянием обстоятельств. Даже в середине Войны во Вьетнаме, значительное количество солдат просились перевода во Вьетнам из частей, которые не участвовали в войне. В 1966-67 году каждый пятый солдат, служивший в Европе, просил перевода во Вьетнам. Причинами тому были скучная служба, усталость от строевой подготовки и полировки обуви, или просто желанием не пропустить такое событие. Марк Мейл служил в Германии в 1967 году. В начале года стали ходить упорные слухи об отправке его части во Вьетнам. Марк и его приятель решили, что лучше самому решать свою судьбу и попросились о переводе во Вьетнам. Марк вспоминает: «Я размышлял о том, чтобы попасть туда в любом случае – добровольно или нет. Это была одной из причин, по которой я пошел в армию. Я думаю, что был слишком молод, и не до конца понимал, что означает эта херня в виде развевающегося флага и «Что ты можешь сделать для своей страны». Я думаю, что был один из тех, кого называют простодушным оптимистом.» Дэвид Карлайсл попросился о переводе во Вьетнам в начале 1968, когда он служил в 1-ом Батальоне 70-го Танкового полка в Германии. Его рапорт был как попыткой ускорить неизбежное, так и стремлением удовлетворить своё чувство любопытства о этой войне. Перед этим он проучился два года в колледже в Южной Дакоте, бросил его и добровольно пошел в армию. «Каждый месяц из нашего батальона людей отправляли во Вьетнам, было практически однозначно, что когда ты получал сержанта, тебя отправляли во Вьетнам в течение двух, в крайнем случае пяти месяцев. Я знал, что мне дадут сержанта в марте 1968 или даже раньше. Так что рано или поздно я отправлюсь во Вьетнам. К тому же, я устал от гарнизонной жизни. Вот так, как-то утром я принял решение отправиться туда добровольцем. Так я и сделал.» Те же самые чувство целеустремленности или неизбежности побуждали других идти добровольцами, причем не только солдат, но и любопытных и патриотически настроенных гражданских. Один из молодых добровольцев, Фил Ягер признавался, что он не видел в коммунистическом присутствии во Вьетнаме серьезной угрозы безопасности Америки, но он вырос на консервативном Среднем Западе, где служба своей стране считалась почетной обязанностью. Он точно помнил, что «это был твой долг пойти в армию.» Он принял присягу в марте 1966 и быстро попал в водоворот Вьетнама, но он никогда не мог понять, почему он это сделал. «Мой школьный друг погиб во Вьетнаме. Это могло быть лежавшей на поверхности причиной моего решения. Мне было скучно. Я проучился семестр в колледже Университета Индианы, не сдал экзамены и был отчислен прежде, чем услышал какой-то намек на повестку. Я пошел на опережение и добровольно вступил в Морскую Пехоту.»
Ответов - 32, стр:
1 2 All
полная версия страницы